– Выйди! Я не просил кофе, у нас важный разговор, – тон Алекса был пропитан болью ушибленной головы и облегчением того факта, что он вменяем.
– Это не для тебя, это для меня, а… хотя Сандра молодец, и тебе принесла тоже, – Кларкс совершенно спокойно сидел на стуле, слегка покачиваясь, скрестив руки на груди. – Нет, босс, если ты не хочешь, я настаивать не буду, мы с ней выпьем, верно?
Совершенно растерянная Сандра поспешно оставила поднос на столе и со стыдливой улыбкой убежала подальше от этого объекта притяжения, чьё каждое слово вгоняло её в краску.
– Хорошая девочка, – с улыбкой, но отчего-то тоскливым голосом констатировал факт бывший «призрак».
Алекс открыл панорамное окно нараспашку и вышел на длинный балкон, давая свежему воздуху очистить мозг от всего произошедшего. И ему, правда, стало легче. Он знал теперь точно, что вменяем и абсолютно здоров, так что та дама-психолог может сама идти лечиться. А звуки Бостонских улиц возвращали его к реальности, заставляя чувствовать жизнь. Облокотившись на перила, рядом пристроился Кларкс.
– Гляди, – он указал на странного мужчину, танцующего на противоположной стороне улицы возле урны.
По виду бомж: темнокожий, в возрасте, с дырявой серой шапкой на бок. В руках у него было что-то жёлтое, и он это грыз, безмятежно танцуя. Похоже на кукурузу. Мимо него проходили люди, либо стараясь не обращать на него внимания, либо что-то бормоча под нос и отворачиваясь. Но ему было абсолютно всё равно, он стоял и танцевал. Это было очень занятно, будто бомж перестал быть бомжом, человеком и стал просто явлением. Мимо проносились машины, люди, а этот бедолага стоял себе и танцевал. В этот момент не трудно представить, что так будет вечно, как и бесконечно льёт дождь, падает снег, течёт вода.
– Эй, смотри, он нам машет, – не унимался Кларкс.
Бомж неожиданно остановился, увидев их, и пристально взглянул на Алекса, очень серьёзно и совершенно недружелюбно. Алекс напрягся, этот бомж был практически копией того старика в мотеле. И тут по лицу бомжа расплылась небрежная улыбка, демонстрирующая гордые одинокие пять-шесть зубов. Танцор поднял указательный палец и шуточно пригрозил им. От этого по телу пробежалась не то брезгливая, не то настораживающая дрожь.
* * *
– Я вижу, что ты успокоился, – глядя куда-то вдаль говорил Кларкс. – С одной стороны это хорошо, а с другой не совсем.
Алекс вопросительно взглянул.
– Ибо то, что ты узнаешь дальше, тебя шокирует куда сильнее… а вообще, может, прогуляемся? Я знаю одно замечательное местечко.
– Нет, говори сейчас, – решительно заявил привыкший решать всё на месте Алекс.
Кларкс тоскливо оглядел светлые стены кабинета и его небогатое содержимое: полированный офисный стол, несколько кресел, картины, демонстрирующие кляксы и прочие пустые фантазии художников.
– Разве тебе не надоело это место за столько лет? Идём, я настаиваю.
* * *
Они вышли на улицу. Солнце светило очень ярко, но из-за горизонта надвигались редкие тучи. Алекс хотел взять машину, но его новый друг был очень настойчивым и сказал, что хочет прогуляться. Шагая по городу, Кларкс постоянно что-то тихо говорил с неодобрительными вздохами, проходя мимо Макдональдса или киноафиш, и что-то комментировал по поводу городских пробок, о том, что люди сами создают их, покупая машины.
– Ну вот, пришли.
Они забрели в небольшой закоулок и остановились напротив рок-клуба – небольшой двухэтажной пристройки к жилому дому. Облезлые кирпичи местами выглядывали из под разбитой штукатурки. У входа с вывеской «Golden Frost» стояло около десятка молодых людей в косухах, с ирокезами, распивая спиртное и слушая какую-то песню, играющую из динамика мобильного телефона одного из толпы.
– Это и есть твоё замечательное место? – скептически спросил Алекс.
Кларкс улыбнулся:
– Пойдём.
Они не пошли внутрь клуба, а прошли по вытоптанной тропинке за пристройку. Это был тихий и уютный дворик с пустой детской площадкой. Немного заржавелые одинокие качели мерно маялись то взад, то вперёд. Снег уже давно растаял, но лужи ещё кое-где виднелись, почва была размокшей и из неё торчали жёлтые неубранные ещё с осени листья. Всё это было необычно для Бостона, но привычно для Алекса. Он почувствовал что-то знакомое, навеивающее воспоминания о доме.
– Присаживайся, – Кларкс уселся на качели, приглашая своего спутника на соседние.
Тот послушно сел.
– Скучаешь, значит, по дому, да? – Кларкс не спеша раскачивался глядя на стайку голубей, купающихся в луже. – Нет, я не телепат. Не бойся. У тебя это на лице написано.
– Откуда ты знаешь? – встревожился Алекс, хотя практически не удивился.
– Ты мне недавно сам об этом расказал, Саша.
Когда он произнёс это имя, внутри Фримена что-то неприятно колыхнулось под желудком. Не желая продолжать тему о прошлом, он перешёл к делу.
– Кларкс, рассказывай. По порядку. Что происходит? Как я очутился в стране Оз?
– Шутишь, значит, – Кларкс грустно улыбнулся. – Это хорошо, люблю шутки.
Затем он неожиданно спрыгнул с качели, подошёл вплотную к Алексу и посмотрел в его глаза, казалось, что этот взгляд проник в самое подсознание, а затем спокойно, но утвердительно произнёс:
– Алекс, ты мёртв.
На мгновение все звуки стихли: птицы перестали петь, а ветер не качал кроны деревьев, неумолимо тянущихся к весеннему пасмурному небу, просящих забрать их наверх.
Несколько секунд «мертвец» смотрел широко открытыми глазами с открытым ртом на безумца, утверждающего, что он мёртв, хотя сегодня он чувствовал себя живым как никогда. Затем по его лицу медленно начала расползаться улыбка.
– АЛЕКС! – Кларкс тряхнул его со всей силы за плечи и затем снова громко и чётко повторил. – Ты. Мёртв.
Не выдержав, Фримен что было сил оттолкнул безумца от себя, что тот едва не упал. Поднялся с качели и быстрым шагом, почти бегом направился прочь из этого провонявшего сыростью двора. Кларкс не стал гнаться за ним, зная, что всё равно это не даст никаких результатов. «Ему нужно „переварить“ это всё» – подумал он про себя. Фигура человека бегущего от смерти удалялась всё дальше и дальше.
* * *
Сердце стучало подобно колёсам товарняка, кровь, отойдя от конечностей, приливала к голове. Виски пульсировали. Что? Какого чёрта? Этот панк-псих просто ненормальный. Что он несёт? Но если это неправда, то почему же тогда его слова так болезненно приняты совершенно здоровым живым адекватным человеком?
Алекс бежал по дворам не глядя под ноги: наступал ли он в чавкающую грязь или лужи – ему было всё равно. Он выбежал на главную улицу, первой мыслью посетившей его было – поймать такси. Двигаясь с большой скоростью по городским джунглям, расталкивая прохожих руками, он высматривал на проезжей части спасительную жёлтую машину. Наконец, взгляд зацепился за нужный объект на противоположной стороне улицы.
Фримен кинулся вперёд, решив не ждать безопасного зелёного сигнала, перебежками, аккуратно пропуская машины. В его адрес раздались раздражённые автомобильные клаксоны и крики водителей. Справа раздался раздирающий звук торможения и запах жжёной резины. Беглец обернулся и увидел красную Феррари, перед которой стоял неопрятный темнокожий мужчина и извиняющееся разводил руками. Водитель машины вышел и начал кричать на него. Не желая разбираться с этим, Алекс добрался до такси и завалился на заднее сиденье.
– Куда едем?
– Пока езжай прямо, – странного клиента мучила отдышка. – А там посмотрим.
– Окей, – водитель кивнул, и машина тронулась с места.
* * *
До чего же всё-таки мы предсказуемы. И глупы. А ещё трусливы. Слепы. Кларксу оставалось только надеяться, что осознание смерти дойдёт до его подопечного как можно скорее, ведь времени дано не так уж и много. На самом деле, он не понимал, что особенного в Алексе Фримене. И зачем анифезарам он только понадобился? Но по непонятным пока ещё причинам Кларкс искренне хотел помочь ему. Было что-то в нём такое, что отличало его от остальных, подобных ему людей.
Вечерело, тучи затянули небо, что делало улицы неприветливыми и холодными. Становилось зябко, но Кларкс привык к холоду за долгое время пребывания в состоянии бесплотности. Он решил пойти в рок-клуб больше для развлечения, чем для того, чтобы согреться.
В помещении играла музыка из массивных колонок. На сцене настраивали аппаратуру несколько техников – судя по этому, скоро должен начаться концерт какой-нибудь группы. Это сразу подняло настроение Кларксу.
– Пинту «тёмного» – утвердительно хлопнув по барной стойке, обратился к пузатому мужчине в клетчатой рубашке Кларкс.
– Как скажешь, тёмный, – усмехнулся весёлый бармен. Судя по всему, он имел в виду внешний вид, сказав «тёмный».